Львов революционер. Литературно-исторические заметки юного техника

Львов Георгий Евгеньевич (1861-1925), князь, первый премьер-министр российского Временного правительства (март - июль 1917 г.).

Родился 2 ноября 1861 г. в Дрездене (Германия) в семье помещика Тульской губернии. Окончив гимназию, получил юридическое образование в Московском университете (1885 г.) и стал служить в министерстве внутренних дел.

Находясь с 1891 г. в должности непременного члена губернского присутствия в Туле, вступил в конфликт с местной администрацией и в 1893 г. вышел в отставку. После этого был избран в исполнительные органы тульского земства, в 1903-1906 гг. являлся председателем Тульской уездной земской управы.

Во время Русско-японской войны (1904-1905 гг.) возглавлял совет уполномоченных земских организаций по оказанию помощи раненым.

В 1906 г. вошёл в 1-ю Государственную думу и некоторое время состоял членом кадетской партии.

В 1908 г., во время аграрной реформы П. А. Столыпина, пытался оказывать помощь переселенцам.

В Первую мировую войну Львов являлся председателем Всероссийского земского союза и одним из председателей Земгора (объединённый комитет Земского союза и Союза городов), который оказывал помощь правительству в организации снабжения армии.

После Февральской революции 1917 г. Львов стал главой Временного правительства и министром внутренних дел. Но в условиях двоевластия его попытки реорганизовать органы местного самоуправления привели к ослаблению правительственного аппарата. Когда в июле 1917 г. министры-социалисты опубликовали программу преобразований («Декларация Временного правительства»), Львов заявил о своей отставке и удалился в Оптину пустынь близ города Козельска (ныне в Калужской области).

Узнав об Октябрьском перевороте, он уехал в Тюмень, где в феврале 1918 г. был арестован.
После этого три месяца находился в тюрьме в Екатеринбурге, но сумел бежать. Уехав в США, безуспешно пытался получить у президента В. Вильсона оружие и деньги для армии.

Затем переехал в Париж, где в 1918 г. возглавил Русское политическое совещание. В 1920 г. отошёл от политической деятельности. Несмотря на бедность, помогал нуждающимся русским беженцам.

Отец: Евгений Владимирович Львов Мать: Варвара Алексеевна Львова
(ур. Мосолова) Супруга: Юлия Алексеевна Бобринская

Князь Гео́ргий Евге́ньевич Львов (21 октября [2 ноября ] , Дрезден - 7 марта , Париж) - русский общественный и политический деятель; после Февральской революции был назначен временным комитетом Госдумы председателем Временного правительства (фактически главой государства).

Биография

Представитель княжеского рода Львовых (Рюриковичи). Отец - князь Евгений Владимирович Львов (1817-1896), алексинский уездный предводитель дворянства , мать - Варвара Алексеевна Мосолова (1828-1904). Семья, по дворянским меркам, не была богатой; в Тульской губернии владели имением Поповка . Старший брат Алексей с 1896 возглавлял Московское училище живописи . Другой брат, Владимир , руководил с 1901 Московским главным архивом МИДа.

Георгий Евгеньевич Львов окончил частную Поливановскую гимназию в Москве (1881) и юридический факультет Московского университета (). Тульский помещик, работая в судебных и земских органах Тульской губернии , он очень скоро завоевал широкую известность как земский деятель; председатель Тульской губернской земской управы (1903-1906), участник земских съездов. Земляк князя Лев Толстой , знавший всю семью Львовых, одобрял его деятельность.

С 1911 года - член Московского комитета партии «прогрессистов» (ранее, с 1905 года, состоял в партии кадетов). В 1913 году, после отставки Н. И. Гучкова , Г. Е. Львов был избран Московской городской думой кандидатом на должность московского городского головы , но не был утверждён в должности министром внутренних дел Н. А. Маклаковым . Это событие стало началом длительного конфликта между московским городским самоуправлением и правительством. После Г. Е. Львова Московская дума в 1913 году ещё дважды избирала кандидатов (С. А. Чаплыгина и Л. Л. Катуара), которые не были затем утверждены правительством.

Жизнь после Октябрьской революции

После Октябрьской революции поселился в Тюмени , зимой 1918 года был арестован, переведён в Екатеринбург . Через 3 месяца Львова, и ещё двоих арестантов (Лопухина и князя Голицына) выпустили до суда под подписку о невыезде, и Львов тут же покинул Екатеринбург, пробрался в Омск , занятый восставшим Чехословацким корпусом . Образованное в Омске Временное Сибирское правительство во главе с П. Вологодским поручило Львову выехать в США (так как считалось, что именно эта держава способна оказать самую быструю и действенную помощь антибольшевистским силам) для встречи с президентом В. Вильсоном и другими государственными деятелями для осведомления их о целях антисоветских сил и получения помощи от бывших союзников России в Первой мировой войне. В октябре 1918 года приехал в США. Но Львов опоздал - в ноябре того же года Первая мировая война закончилась, началась подготовка к мирной конференции в Париже , куда и переместился центр мировой политики. Не добившись никаких практических результатов в США, Львов вернулся во Францию , где в 1918-1920 годах стоял во главе Русского политического совещания в Париже . Стоял у истоков системы бирж труда для помощи русским эмигрантам, передал в их распоряжение средства Земгора , хранившиеся в Национальном банке США. Позднее от политической деятельности отошёл, жил в Париже , бедствовал. Зарабатывал ремесленным трудом, писал мемуары.

Память

Напишите отзыв о статье "Львов, Георгий Евгеньевич"

Примечания

Мемуары

• Воспоминания. М .: Русский путь, 1997; второе издание, 2002.

Литература

• Князь Георгий Львов. Возвращение имени. Калуга: Фридгельм, 2006.
• Петрушин А. // Тюменский курьер: газета. - Тюмень, 4-5 мая 2011. - № 75-76 .
• Полнер Т. И. Жизненный путь князя Георгия Евгеньевича Львова. Личность. Взгляды. Условия деятельности. М .: Русский путь, 2001.

Ссылки

• Иоффе Г. З. // «Наука и жизнь », 2006, № 4.

Комитет министров Российской империи Совет министров Российской империи Временное правительство Белое движение РСФСР Советский Союз Российская Федерация ¹ возглавлял правительство в качестве Президента

Российская империя (1802-1917) Временное правительство (1917) Белое движение (1918-1919) РСФСР (1917-1931) Советский Союз (1934-1960) РСФСР (1955-1966) Советский Союз (1966-1991) РСФСР (1989-1992) Российская Федерация (с 1992)

I созыв II созыв – Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова. Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены. – Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы. Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова. – Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув. – Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис. Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга. – Как видишь, – сказал он. – Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам. И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п. – О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином. Борис поморщился. – Ежели непременно хочешь, – сказал он. И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина. – Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он. Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом. – Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя… – Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому. – Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом. – Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис. Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты. – Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо. – А что? – Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он… В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться. – Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол. – Зачем ты это бросил? – спросил Борис. – Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме! – Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя. – Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду. – Отчего же? – спросил Борис. – Лакейская должность! – Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис. – А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов. – Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте. – Зачем? – Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру. – Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом. Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса. Старик Гаврило принес вино. – Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу. – Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой. – Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис. Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира. – Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех. Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки. – Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов. Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это. В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях? – Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.

Князь Георгий Львов. Возвращение имени

Князь Львов Георгий Евгеньевич , выдающийся российский государственный, политический и общественный деятель, глава Временного правительства России, активный участник земского движения.
Родился в г. Дрездене. В различных российских и зарубежных справочниках и энциклопедиях указывается дата рождения князя Львова — 21 октября (по ст. стилю) или 2 ноября (нов. стиль) 1861 г. Однако, в последние годы появились публикации, в которых, на основании новых архивных разысканий называется другая дата рождения — 18 ноября (ст. стиль) или 30 ноября (нов. стиль).
Детство Г.Е. Львова и его братьев прошло в имении Поповка Алексинского уезда Тульской губернии. После окончания гимназии Львов учился на юридическом факультете Московского университета, а по его окончании работал членом губернского присутствия в Туле.
В 1892 г. началось его участие в земском движении в Алексинском уезде.
Князь Львов был избран председателем Тульской губернской земской управы (1903-1906), депутатом I Государственной думы от Тульской губ.
Г.Е. Львов был одним из основателей Объединенного комитета Земско-городского союза (Земгора), председателем которого он являлся с 1915 г. В 1914-1918 гг — был председателем Всероссийского земского союза.
В 1917 г., в период Февральской революции, был избран на пост главы Временного правительства.
В июле 1917 г. князь Львов подал в отставку.
Львов никогда не думал о революции, был сторонником мирной борьбы, выступал за демократические преобразования, осуществляемые только по инициативе царя. Будущее России он представлял в виде монархии с министрами, ответственными перед законно избранным народным представительством. Когда ему задавали вопрос: «Не лучше ли было отказаться?» (возглавить правительство), он отвечал: «Я не мог не пойти туда».
С приходом к власти большевиков Г.Е. Львов бежал в Тюмень, где был арестован в феврале 1918 г. и препровожден в Екатеринбург. Снова бежал, и уже в Омске, связавшись с представителями белого движения, уехал в октябре 1918 г. в США.
В декабре 1918 г. князь Львов через Лондон уехал во Францию, где продолжил активную политическую и общественную деятельность.
В 1920 г. в Париже под председательством князя Г.Е. Львова было создано Объединение земских и городских деятелей во Франции, главной целью которого было оказание помощи русским эмигрантам во Франции, был создан «Российского Земско-Городской Комитет помощи российским гражданам за границей». Председателем нового объединения стал Г.Е. Львов.
Умер князь Г.Е. Львов на 64 году жизни 6 марта 1925 г. в Париже. Похоронен в семейной могиле Вырубовых на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Созданная князем в 1921 г. в Париже организация «ЗЕМГОР» существует до сих пор (председатель Совета директоров парижского Земгора Ю.А. Трубников).

Он никогда не думал о революции, был сторонником мирной борьбы (современники называли его мастером компромисса); выступал за демократические преобразования, осуществляемые только по инициативе царя; будущее России представлял в виде монархии с министерством, ответственным перед законно избранным народным представительством.

Георгий Евгеньевич Львов - видный общественный и государственный деятель России первой трети 20 столетия, известный, прежде всего, как активный участник земского движения и глава Временного правительства.

Г.Е Львов родился 21 октября 1861 г. в Германии (в г.Дрездене), но в том же году его семья переехала в Россию - в с.Поповка Алексинского уезда Тульской губернии. Годы его детства - время Великих реформ - крупных преобразований всех сфер российской действительности на новых началах.

Князья Львовы принадлежали к той немногочисленной части провинциального общества, которая вырабатывала и отстаивала новый строй. Основой их новой жизни стал труд; местом деятельности c тех пор - Поповка. Под влиянием сложившейся в имении атмосферы трудолюбия, благожелательности, уважения ко всем окружающим, тесного единения с крестьянами формировалось мировоззрение Георгия Львова. Он "всегда шел по компасу из Поповки и вел линию, которая началась оттуда с самого раннего детства".

Среднее образование он получил в московской Поливановской гимназии, но его единственным желанием по ее окончании было забыть все полученные знания, поскольку гимназия отрывала от той настоящей жизни, в которую "затягивала" Поповка. В надежде получить "систематическое общее образование", не отрываясь от работы в родном имении, он поступил на юридический факультет Московского университета. Закончив обучение, Львов вернулся в Поповку. Здесь он построил стружечный завод, маслобойню, шерстобитную, мельницу; разбил огромный яблоневый сад, продавал в Москву саженцы, яблочную пастилу, фрукты, ягоды. Заботясь об устройстве жизни крестьян, выстроил двухклассную начальную школу, открыл лавку и чайную.

Одновременно с хозяйственной деятельностью в Поповке, развивалась и общественная жизнь Георгия Евгеньевича. С 1886 г. - он член присутствия по крестьянским делам в г.Епифани и г.Москве, с 1891 г. - в г.Туле; с 1887 г. - гласный Алексинского уездного и Тульского губернского земств. В 1900 г. он был избран председателем Тульской земской управы. При его участии в Туле были улучшены несколько отделений городской больницы, земский приют для подкидышей и сирот; создана больница в Петелино, с комплексом обслуживающих заведений.

Во время неурожая 1904-1905 гг. под его руководством проводились мероприятия по борьбе с эпидемиями, продовольственные кампании; организовывались общественные работы (устройство прудов и колодцев).

Г.Львов был известным человеком в Тульской губернии, имел репутацию делового человека, прекрасно ориентировавшегося в земских делах, охотно и усердно выполнявшего свою работу.

Общероссийскую известность князь приобрел в годы русско-японской войны, возглавляя земскую кампанию помощи русским воинам в Манчжурии. В Россию он вернулся национальным героем того времени.

В 1905 г. Г.Е.Львов стал депутатом I Государственной думы от Тульской губернии; летом 1906 г. - председателем правительственного врачебно-продовольственного комитета; в 1907 г. - организатором широкомасштабной помощи крестьянам-переселенцам на Дальнем Востоке; в 1914 г. - руководителем Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам; в 1915 г. - главой Объединенного комитета Земско-городского союза (Земгора).

Земской работе Г.Е.Львов посвятил практически всю свою жизнь, придавая ей большое значение, стремясь на деле доказать возможность и продуктивность совместной работы общества и власти. Он не был участником политической борьбы в земстве, поскольку политика была ему чужда, он был практиком.

Популярность и значение Львова в те годы были очень высоки. Его, по словам, П.Н.Милюкова, со всех сторон выдвигали в спасители родины: в марте 1917 г. Георгий Евгеньевич стал главой Временного правительства, - но надежд не оправдал. Когда ему задавали вопрос: "Не лучше ли было отказаться?" - отвечал: "Я не мог не пойти туда".

Он никогда не думал о революции, был сторонником мирной борьбы (современники называли его мастером компромисса); выступал за демократические преобразования, осуществляемые только по инициативе царя; будущее России представлял в виде монархии с министерством, ответственным перед законно избранным народным представительством.

Работа во Временном правительстве дала повод многим современникам считать князя "незадачливым правителем, легкомысленно взявшимся не за свое дело и погубившим Россию". В 1918 г. Г.Е.Львов покинул страну. Считая деятельность большевиков чуждой лучшим свойствам народной жизни, он обращался к главам государств Америки и Англии, с просьбой оказать помощь Белому движению, но получил отказ. При его активном участии в Париже 1918 г. был образован один из зарубежных антисоветских центров - "Русское политическое совещание". С 1920 г., будучи главой эмигрантского Земгора, организовывал помощь эмигрантам из России.

Князь Георгий Евгеньевич Львов умер 7 марта 1925 г. в Париже. Его жизнь на чужбине была проникнута тоской по России и русскому народу, которых он глубоко и искренне любил. Князь оставил свои неоконченные "Воспоминания", помогающие понять те основы, на которых была построена вся его деятельность, и которым он оставался верен всю свою жизнь.

ЛЬВОВ, ГЕОРГИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ (1861–1925) – русский общественный и государственный деятель, глава Временного правительства России в марте-июне 1917, активный участник земского движения.

Родился 21 октября 1861 в Дрездене. Происходит от удельных ярославских князей и их главного предка – Льва Даниловича Зубатова-Ярославского, в 14 в. служившему вел.кн. тверскому Ивану Михайловичу. Его отец, Е.В.Львов прославился своими либеральными взглядами; включившийся в управление собственными вотчинами лишь после 1861, когда они сильно оскудели и почти не приносили доходов. Мать, Варвара Алексеевна, происходила из семьи мелкопоместных дворян. Детство Львова и его братьев прошло в имении Поповка Тульской губ.; когда дети выросли, семья перебралась в Москву. После окончании гимназии в 1880–1885 он учился на юридическом факультете Московского университета, а по его окончании в 1886 – 1889 работал членом губернского присутствия в Туле. Здесь же вступился за жестоко наказанных начальником крестьян, что привело к его разрыву с местными властями и выходу в отставку.

В феврале 1900 избран земским начальником в Московском уезде. Совмещал работу с хозяйственной деятельностью в имении, которое стало приносить доход. В 1900 стал председателем Тульской земской управы, тогда же женился на гр. Ю.А.Бобринской (умерла в 1903). Неославянофил по политическим взглядам, он быстро стал активным участником земского движения, в начале 20 в. организовывал борьбу с голодом.

Во время русско-японской войны был членом комиссии 360 уполномоченных от 14 губернских земских организаций, выехавшей в Манчжурию для организации передвижных медицинских пунктов для русских солдат. Известна его помощь командующему армией генералу А.Н.Куропаткину в организации в Харбине лазаретов для раненых и их перевозку с полей сражений.

После возвращения в Москву в конце 1904 принимал участие в Первом общеземском съезде, а также и в последующих шести съездов «земцев» 1904–1905. В мае 1905 был в составе делегации от земских организаций, принятых царем Николаем II: делегация была направлена для передачи «адреса» от председателей губернских управ и земских гласных, а также членов городских дум по поводу созыва представительного органа власти. Убежденный толстовец, Львов полагал своей главной задачей содействовие «постепенному обновлению общественного строя в целях устранения из него господства насилия и установления условий, благоприятных доброжелательному единству людей».

После обнародования Манифеста 17 октября, С.Ю.Витте предложил Львову пост министра земледелия, однако он отказался, считая Манифест «великой ложью времени». Был выбран от блока кадетов и октябристов Тульской губ. В I Государственную думу, а после ее роспуска – во II Государственную думу. Как депутат, участвовал в благотворительных мероприятиях по оказанию помощи голодающим и малоимущим погорельцам. Разделял некоторые из идей П.А.Столыпина , в годы премьерства которого был направлен в Иркутск для оказания помощи переселенцам (1908). В 1909 издал книгу Приамурье , в которой критиковал российские власти за неумение обеспечивать быт переселенцев, и за свой счет выехал в Канаду для изучения переселенческого дела. В 1912 его кандидатура на пост Московского городского главы была отклонена министром внутренних дел, усмотревшим в публичных выступлениях Львова «яд противоправительственной пропаганды».

С началом Первой мировой войны Львов, проявив себя как человек недюжинных организаторских способностей, возглавил Всероссийский земский союз помощи больным и раненным воинам (ВЗС), а после объединения этого союза с Всероссийским союзом городов (ВСГ) и создания так называемого Земгора возглавил его. За короткий срок эта организация помощи армии с годовым бюджетом в 600 млн. руб. стала основным общественным институтом, занимавшимся оборудованием госпиталей и санитарных поездов, поставками одежда и обуви для армии (в ее ведении находилось 75 поездов и 3 тыс. Лазаретов, в которых получили лечение свыше 2,5 млн. больных и раненых солдат и офицеров).

В августе 1915 Львов попал в список «правительства доверия», составленный членами «Прогрессивного блока» как претендент на пост министра внутренних дел. В сентябре 1915 участвовал в съезде земских деятелей в Москве, обсуждавшем вопрос помощи беженцам. Год спустя, в декабре 1916, на собрании земцев призывал создать при монархе «ответственное правительство». По воспоминаниям современников (А.И.Гучкова и др.) предлагал в конце 1916 план «дворцового переворота», по которому изменения в системе управления должен был сделать вел. кн. Николай Николаевич, в правительство которого, если таковое будет создано, Львов был готов войти.

В Февральскую революцию 1917 был выдвинут Думой на пост главы Временного правительства (его главным соперником в назначении на этот пост был М.В.Родзянко, но кандидатуру Львова продвинул лидер кадетов П.Н.Милюков). Как глава Временного правительства, со 2 марта 1917 Львов возложил на себя также полномочия министра внутренних дел. 6 марта по его распоряжению функции губернских и уездных властей стали исполнять председатели земских управ как «комиссаров» правительства.

В условиях двоевластия, в распадающемся государстве кабинет Львова объявил амнистию всем заключенным, отменил смертную казнь, национальные и конфессиональные ограничения, ввел хлебную монополию, начал подготовку к созыву Учредительного собрания. Активно начали работать земельные комитеты по аграрному законодательству, была возвращена независимость Финляндии, начались переговоры с Польшей, Украиной, Литвой о самоопределении. Советы рабочих депутатов Львов считал «досадной помехой», а не «второй властью». Тем не менее, 27 апреля 1917 на заседании Временного правительства он выдвинул идею «коалиции с социалистами». Отказываясь понимать такой его поступок и предпочитая «твердую власть», министры П.Н.Милюков и А.И.Гучков 5 мая вышли из правительства Львова.

Но новое, коалиционное правительство с министрами-социалистами лишь ослабило правительственный аппарат и не могло справиться с нараставшими крестьянскими волнениями, которыми был отмечен май 1917. К тому же наступление на фронте, на успех которого Львов надеялся, окончилось поражением. 7 июля 1917 он подал в отставку, уехал в Москву и оттуда удалился в Оптину пустынь . Львов никогда не думал о революции, был сторонником мирной борьбы (современники называли его мастером компромисса); выступал за демократические преобразования, осуществляемые только по инициативе царя. Будущее России он представлял в виде монархии с министрами, ответственными перед законно избранным народным представительством. Когда ему задавали вопрос: «Не лучше ли было отказаться?» (возглавить правительство), он отвечал: «Я не мог не пойти туда».

С приходом к власти большевиков бежал в Тюмень, где был арестован в феврале 1918, препровожден в Екатеринбург. Снова бежал, уже в Омск, связался с представителями белого движения, с их помощью уехал в октябре 1918 в Америку, там встречался с президентом Вильсоном . В 1919 с целью участия в Парижской мирной конференции стал организатором созыва Русского политического совещания из бывших российских послов царской России, деятелей белого движения и эмигрантов. Но его полномочия не были признаны союзническими державами. В апреле 1920 открыл Биржу труда для русских эмигрантов на средства Земгора, часть которых находилась в зарубежных банках в Париже. В том же городе и умер 6 марта 1925.

Ирина Пушкарева